Четверг, 28 марта 2024
بِسْمِ اللّهِ الرَّحْمـَنِ الرَّحِيمِ "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!"
 
Rus En Ar
Статьи > СМР > Московская Соборная мечеть > Московская Cоборная мечеть: возникновение и первые годы деятельности


Мусульмане издавна селились в Москве. До начала XIX в. в городе было несколько мест, где проживали мусульмане и существовали мечети. К числу их относилось, к примеру, Замоскворечье — здесь с раннего средневековья сложились такие местности компактного проживания мусульман, как Татарская слобода, квартал Старые Толмачи, Ногайский и Крымский посольский дворы и др. Кроме того, в качестве мест концентрации мусульман выступали отдельные урочища и усадьбы москвичей в Белом городе. Среди таковых можно назвать местность Дербентское (ныне Уланский переулок), двор хивинского султана Афган-Мухаммеда (позднее — Малороссийское подворье, ныне охраняемый памятник по адресу: ул. Маросейка, 11), Дворец касимовских царевичей (ул. Мясницкая, 7), дом купцов Хошаловых-Измайловых в Сретенском переулке и дом купца Хусаина Байбекова (Цветной бульвар, 20).

К концу XIX в. в связи с возросшим количеством мусульман возникла необходимость, наряду с существовавшим приходом вокруг мечети в Замоскворечье, в создании второго мусульманского прихода. Впервые он документально был зафиксирован в 1894 г., территориально охватывал жителей северных районов тогдашней Москвы. Хотя его основу составляли вчерашние малообеспеченные крестьяне — выходцы из Нижегородской и Симбирской губерний, в количественном отношении он был гораздо более многочисленным по сравнению с замоскворецким. Движущей силой второго прихода были состоятельные купцы из числа касимовских татар во главе с Хусаином Байбековым (1857—?) — одной из ключевых фигур в мусульманской общине Москвы, который в 1906–1916 гг. вместе со своим зятем Захидом Шамилем (1868–1920) возглавлял Московское мусульманское благотворительное общество.

Возможности для строительства новой мечети члены второго мусульманского прихода стали искать вскоре после начала своей деятельности, как это следует из прошения имама этого прихода Бедретдина Алимова от 1894 г. Результатом 10-летней переписки и переговоров стало возведение здания нынешней Соборной мечети в Мещанской части Москвы, в Выползовом переулке.

Ключевую роль в приобретении участка и возведении мечети сыграли обеспеченные лица, так или иначе связанные с Б. Алимовым. Хабибулла Акбулатов (1847—?) и Сабирзян Бакиров, оба выходцы из села Джавбаш (Болотце) Касимовского уезда, проживали в самой престижной Городской части Москвы. В октябре 1901 г. они выкупили участок земли со всеми строениями в Выползовом переулке за 35 тыс. золотых царских рублей и спустя два года подали московским властям ходатайство о его передаче мусульманам. После того как официальным собственником участка сделалось Мусульманское общество, вопрос о строительстве новой мечети фактически был предрешен. Строительство мечети финансировал Салих Ерзин (1833–1911) — известный московский купец и предприниматель, миллионер-меценат, выходец из села Азеево (ныне Рязанской области). Стоимость работ он не афишировал, но позже стало известно, что в общей сложности он затратил на это 40 тыс. рублей.

Строительство каменной двухэтажной мечети по проекту архитектора Н. А. Жукова завершилось в невероятно короткие сроки: работы начались в первых числах августа 1904 г., а здание было построено уже к середине октября того же года. Лишь спустя десятилетия выяснилось, что у здания практически отсутствовал фундамент, который удалось подвести только в 1960-х гг. (разумеется, он был довольно легким). Почему наши предки так спешили с постройкой? Вероятно, сказалось сразу много факторов. Во-первых, разрешения на строительство добивались ровно 10 лет и, вероятно, мусульмане опасались, что власть может передумать. Во-вторых, люди тогда жили в ожидании политических потрясений, которые также могли повлиять на судьбу стройки. Действительно, уже в самом начале 1905 г. произошло Кровавое воскресенье, а спустя месяц террористы-эсеры взорвали московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича (именно он выдал разрешение на строительство мечети).

18 ноября 1904 г., на празднике Курбан-байрам, с минарета новой мечети прозвучал первый азан, однако внутренние и уличные работы продолжались еще некоторое время, и фактическим началом работы мечети следует признать 1905 г. Первыми имамами мечети были отец и сыновья Алимовы из рода известных абызов и ишанов нижегородского села Овечий Овраг (татар. Куй Суы); из этого семейства происходят целые рода имамов Санкт-Петербурга, Курска, Калуги, Башкирии и др. Бедретдин Алимов доводился двоюродным братом известному целителю и ишану Садеку Абдулзямилову, родовой дом которого до сих пор является объектом зиярата.

Фактически муллой в Московской мечети в Выползовом переулке с момента ее открытия являлся сын Бедретдина — Мухаммед-Сафа Алимов (1866–1913). Уже в декабре 1904 г. он выполнял функции администратора мечети и отчитывался перед прихожанами по финансовым вопросам ее функционирования. Под прошением в Московскую городскую управу с «разрешением на постройку двухэтажного деревянного дома во владении» мечети от августа 1912 г. также стоит подпись ахуна Сафы Алимова. Данное здание, построенное в 1913 г., использовалось частично для жилых помещений, а частично в качестве религиозного училища — медресе. После революции, в 1920-х гг., именно здесь расположилась одна из шести новообразованных светских татарских школ Москвы.

Муэдзином Соборной мечети Москвы все эти годы являлся второй сын Бедретдина — Абдурахман Алимов (1873–1928). После смерти Сафы весной 1913 г. Абдурахман Алимов был назначен временно исполняющим обязанности имам-хатыба, а также с 1914 г. — временным попечителем мечети.

В январе 1914 г. новым имам-хатыбом мечети стал Абдулвадуд Фаттахетдинов (1882–1954), выходец из села Красный Остров (ныне Нижегородской области), любимый ученик крупного отечественного богослова, муфтия Центрального духовного управления мусульман в 1917–1921 гг. Галимджана Баруди. Благодаря стараниям имама, в начале Первой мировой войны каждую пятницу среди мусульман-москвичей проходил сбор средств в пользу раненых российских воинов и их семей; только с сентября по октябрь 1914 г. было собрано более 300 рублей. «Как духовное лицо, благонадежное и отличающееся усердием к своим служебным обязанностям... в деле сбора добровольных пожертвований на нужды войны», Фаттахетдинов был удостоен почетного звания ахуна.

В годы гражданской войны обе московские мечети продолжали функционировать, главным образом, при поддержке богатых единоверцев, в том числе касимовских купцов Карамышевых, которые были членами второго мусульманского прихода еще до постройки мечети, и бухарских купцов Касым-Ходжаевых. В начале 1920-х гг. московские мусульмане играли значительную роль в организации помощи голодающим Поволжья, и эта работа координировалась властями. 29 марта 1922 г. правительственная Комиссия помощи голодающим утвердила Особую комиссию уполномоченных ЦДУМ в Москве в составе заместителя муфтия Кашшафа Тарджемани, имамов двух московских мечетей Абдулвадуда Фаттахетдинова и Абдуллы Шамсутдинова. Эта группа не просто участвовала в сборе средств для голодающих в Поволжье, но также инструктировала и проверяла отчетность по этому вопросу от всех мухтасибов и ахунов ЦДУМ, а затем представляла ежемесячный отчет в ЦДУМ и правительственную Комиссию. В общей сложности им удалось собрать пять миллионов рублей в пользу голодающих.

После Октябрьской революции в жизни российских мусульман произошли заметные изменения. Однако в первые годы все еще имелась надежда на встраивание нормальных, рабочих взаимоотношений между мусульманским духовенством и большевистскими властями.

В те годы частым гостем в Москве был муфтий Галимджан Баруди, который испытывал особые чувства к Московской мечети: он был женат на Айше Шакуловой — родственнице Ерзиных, основателей мечети. В годы Гражданской войны во время приездов Г. Баруди в Москву он неоднократно встречался со своим учеником, имамом данной мечети Абдулвадудом Фаттахетдиновым. В 1920 году в доме Фаттахетдинова во дворе Соборной мечети в Выползовом переулке состоялась встреча с афганским визирем Валиханом, на которой присутствовал и муфтий Г. Баруди. «Кто поможет, кто явится освобождать Турцию, Стамбул, священную эту землю от власти англичан? Кроме Советского правительства, другого правительства сейчас не видно... Мусульмане должны оказать помощь Советам в этом стремлении. В этом деле нужно быть вместе с Советами», — говорил на пятничной проповеди 30 июня 1920 года в мечети в Выползовом переулке муфтий-хазрат Галимджан Баруди. На это надеялись и мусульманские деятели из-за рубежа, приезжавшие в Москву в надежде заручиться поддержкой большевиков. Однако Баруди не суждено было увидеть истинное лицо большевистской политики: в декабре 1921 года муфтий скончался в Москве; Абдулвадуд Фаттахетдинов занялся отправкой тела покойного муфтия в Казань.

В середине 1920-х годов советские руководители нуждались в политических союзниках, среди которых им виделся и мусульманский мир. К этому периоду относятся такие знаковые сюжеты внешней политики Москвы, как признание Советским Союзом (первым среди великих держав) нового независимого государства короля Абдель-Азиза Аль-Сауда и установление с ним дипломатических отношений в 1924 году; отправление (по согласованию с МИД) делегации советских мусульман во главе с муфтием Ризой Фахретдином на Всемирный мусульманский Конгресс в Мекке в 1926 году, а также официальный визит в СССР сына короля, эмира Фейсала ибн Абдель-Азиза в 1932 году. Обе стороны искали в этих контактах свои внешнеполитические выгоды, рассматривая мусульманское население Советского Союза как объединяющий фактор.

Действительно, первый посол СССР в Хиджазе татарин Карим Хакимов (1892–1937), выпускник медресе Татарской Каргалы (Оренбургская область), являл собой пример дипломата с большой буквы. Блестящий знаток арабского языка и исламской религии, он верно служил интересам Родины, при этом заслужив личную дружбу и уважение со стороны короля Абдель-Азиза Аль-Сауда. Однако во второй половине 1930-х годов советское руководство окончательно изменило свое отношение к исламской религии, следствием чего стали массовые репрессии против мусульманского духовенства и интеллигенции. В 1937 году К. Хакимов был отозван из представительства СССР в Джидде и затем расстрелян как «враг народа». Вследствие этого дипломатические контакты между Москвой и Эр-Риядом свелись к нулю вплоть до начала 1990-х годов.

Уже в 1927–1928 годах последовала первая заметная волна репрессий против служителей мусульманского культа в Москве. В феврале 1928 года от инсульта, полученного из-за очередного допроса, скончался Абдурахман Алимов; чуть позже Абдулвадуд Фаттахетдинов был арестован и оказался на Соловках, где содержались политические заключенные. Его семья переехала в Ташкент, и сам имам после освобождения в 1937 году уехал к семье; там же с 1930-х годов обосновался и его племянник, первый имам Соборной мечети Нижнего Новгорода Шахимардан Ильясов. Впоследствии именно Фаттахетдинов являлся основным консультантом Бабахановых — будущих муфтиев Среднеазиатского Духовного управления мусульман, открытого в первые послевоенные годы — по вопросам создания муфтията в Ташкенте и по вопросам выстраивания связей с властными фигурами в Москве.

Московскую мечеть в эти годы возглавил бывший имам Нижегородской Ярмарочной мечети и казый (судья) Центрального Духовного управления мусульман Абдулла (Абдул-Мухамет) Халилович Сулеймани (1886–1937),автор ряда книг и статей по мусульманской догматике. Он имел репутацию общенационального политика благодаря своим выступлениям в поддержку территориальной автономии мусульман на I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917 года в Москве, когда абсолютное большинство участников еще даже не понимали саму концепцию будущего Татарстана. В революционный период он принимал участие в нескольких мусульманских съездах, на съезде 1926 года вошел в состав Совета улемов ЦДУМ. Чуть позже А. Сулеймани стал имамом Московской Соборной мечети и попеременно с главным имам-хатыбом А. Фаттахетдиновым читал пятничные проповеди. После ареста последнего Сулеймани возглавил мечеть и осуществлял руководство ею в течение 1929–1930 годов. По некоторым данным, в начале 1930-х годов он был задержан. Вторично имам был арестован и репрессирован в годы Большого террора по «делу о заговоре руководителей ЦДУМ», по которому были уничтожены около тысячи имамов по всему СССР.

Муэдзином мечети при нем был Муса Кабирович Вахитов (1895–1938), происходивший из рода потомственных имамов села Медяна (ныне Нижегородской области) и получивший образование в одном из медресе Казани. В 1930 году он сменил на посту имама Соборной мечети Москвы А. Сулеймани, однако его деятельность пришлась на период все возраставшей борьбы государства со служителями культа. В 1936 году оба брата и дядя М. К. Вахитова почти одновременно были арестованы в рамках сфальсифицированного «дела о заговоре руководителей ЦДУМ». В Москве по этому делу под следствие попали десятки мусульман, в том числе имам мечети в Замоскворечье Абдулла Хасанович Шамсутдинов (1878–1937), репрессированный вместе с женой (дочерью предыдущего имама этой мечети Х. Агеева). Чуть позже был арестован А. Сулеймани, а в апреле 1937 года — М. К. Вахитов. Он был приговорен к 5 годам исправительно-трудовых лагерей, но скончался в заключении в 1938 году.

В 1937 году Замоскворецкая мечеть была окончательно закрыта. В те же годы закрылись тысячи мечетей по всему Союзу, а единственная юридически существовавшая мусульманская организация, ЦДУМ в Уфе, была практически парализована. Мечеть в Выползовом переулке стала не просто Соборной мечетью Москвы, но осталась единственным мусульманским храмом, легально функционирующим на территории центрально-европейской части Советского Союза. При этом мечеть духовно опекала не только советских граждан, но и иностранцев — дипломатов, осуществлявших свою деятельность в столице СССР.

(Продолжение следует.)
Дамир Хайретдинов
Источник: Газета "Минбар Ислама", №9 (239) /Октябрь, 2015


19 января 2016

ВКонтакт Facebook Google Plus Одноклассники Twitter Яндекс Livejournal Mail.Ru

Возврат к списку