Разрушение Московской соборной мечети разделило столичных
мусульман на сторонников и противников этого сноса. У нас в студии представители
обеих сторон: Рушан Аббясов, заместитель председателя Совета муфтиев России, и
Константин Михайлов, координатор движения "Архнадзор".
Ведущая
Макеева: Но вот как-то, конечно, удивительно получилось: сто лет стояло
здание и в разгар споров, сносить или не сносить, сначала выясняется, что как-то
на Мекку не было все правильно направлено, потом после Ураза-Байрам и стена
вдруг не выдержала, рухнула в одночасье. Странность в этом какая-то есть, не
находите, Рушан-хазрат?
Аббясов: Во-первых, мы говорим о глубокой
реконструкции Московской Соборной мечети. И перед тем, как все эти события
произошли, конечно же, перед архитекторами и строителями стояла задача
максимально законсервировать или же максимально постараться сохранить здание,
которое уже, как вы правильно отметили, насчитывает более ста лет. И конечно же,
то, что произошло после вот ливня и второго числа, второго сентября на западной
части стены была замечена большая трещина, которая после дождей этих выходных в
субботу-воскресенье, к сожалению, повела за собой такое последствие. И уже
разрушилась именно 10 числа, 10 сентября. И в свою очередь, естественно, опять
же строители, архитекторы, собравшись, приняли решение о том, что конечно
придется те стены, которые были построены сто лет назад, сегодня их для
безопасности, для того, чтобы можно было в дальнейшем отстроить именно в таком
же архитектурном предложении я даже специально взял с собой проект, показать,
что все сохранится, сохранится именно тот же облик, который был. И именно этот
облик, о котором мы говорим сейчас о старой мечети, Московской Соборной мечети,
то есть он именно и сохранится. То есть, архитекторы все равно шли к тому, чтобы
сохранить это здание или после полной реконструкции или частичной. Но время
показало, что приходится делать именно полную реконструкцию, потому что стены не
выдержали.
Макеева: То есть, вы никакой странности тут не
усматриваете, просто такое стечение обстоятельств, что именно сейчас это
произошло?
Аббясов: Безусловно.
Макеева: Константин,
ваше мнение.
Михайлов: Я тоже странности не усматриваю ни
малейшей, и таких историй достаточно много. Есть старинные здания, стоящие на
стройплощадке фактически, препятствующие исполнению каких-то амбициозных
замыслов строительных или иных, и вдруг оно в одночасье исчезает. В данном
случае, так сказать, индивидуальность этой истории только в том, что заказчиком
всего этого процесса выступает, так сказать, духовное управление. Я бы мог
согласиться или принять на веру, уж извините, эту версию с самообрушением, если
бы, к сожалению, духовное управление мусульман европейской России с самого 2008
года не выступало за вывод этой мечети из списка охраняемых объектов культурного
наследия и не инициировала вопрос о сносе, о разборке, можно это называть какими
угодно словами, но я не сторонник жонглированием терминами. Факт остается в том,
что до вчерашнего дня историческое здание, подчеркну, одно из двух исторических
зданий московских мечетей, построенных до революции, стояло, а сегодня его нет.
И, к сожалению, московские власти они пошли навстречу, любезно исполнили оба
пожелания: сначала был снят статус с мечети объекта культурного наследия, она
побыла в этом статусе всего несколько месяцев, как будто бы могла культурная
ценность исчезнуть с тех времен, как ее принимали на охрану, до того времени,
как ее вывели, а затем был рассмотрен вопрос о сносе и он был решен
положительно. Вот потом начались протесты общественности.
Казнин:
То есть, вы подозреваете, что это было сделано из каких-то корыстных
побуждений?
Михайлов: Я никого ни в чем не подозреваю, тем более в
корыстных побуждениях. Я понимаю стремление построить новую, современную, более
вместительную мечеть, но я не понимаю стремления избавиться от мечети
исторической. Оно было продемонстрировано с самого начала, и, к сожалению, здесь
городские власти не предприняли, не заняли жесткой позиции, и, в конце концов,
эта мечеть исчезла. Что касается того, можно было бы сохранить или нет. Не далее
как сегодня, архитектор первоначального проекта вот этого нового комплекса
господин Тажиев выступил в средствах массовой информации с заявлением о том, что
мечеть можно было сохранить, что его проект предусматривал различные варианты
укрепления фундамента и конструкции этого здания, и сносить ее не было никакой
необходимости. Кому-кому, а архитектору, который делает проекты изначально, я
доверяю здесь всецело, это его профессиональная стезя. Но факт в том, что
историческое здание мы потеряли.
Макеева: Он утверждает также,
господин Тажиев, что новое здание строится с нарушениями и грозит обрушениями
уже сейчас. Прокомментируйте это, пожалуйста.
Аббясов: Вы знаете,
я хотел бы отметить, даже те предложения, которые многоуважаемый архитектор
Тажиев подчеркнул. Во-первых, было отмечено, что на самом деле у этой мечети нет
фундамента, и его предложение как по сохранению на кранах поднять стены, которые
сделаны из дранки, то есть такой материал, который сто лет тому назад
применялся...
Макеева: Но сто лет стояла. Вот такой печальный
факт, граждане.
Аббясов: Вы знаете, дело в том, что она
потихонечку, мы постоянно делали капремонт, постоянно ее реконструировали. И это
как бы известные факты. И давайте вспомним тот факт, что в 1961 году эта мечеть
также была реконструирована, она поменяла тот облик, который был тогда, когда ее
только строили в 1904 году. Если уж сегодня говорить об изменениях на
сегодняшний день. Поэтому, подняв стены, которые могли бы разрушиться, и одной
из также важных оснований того, почему на сегодняшний день принято решение о
полной реконструкции, потому что сама мечеть не направлена в сторону кибла. То
есть, в ту сторону...
Макеева: А как так неожиданно выяснилось все
это?
Аббясов: Нет, это не неожиданно. Почему? Дело в том, что это
уже было изначально известно, и архитектору Тажиеву известно, потому что он
принимал участие. На 700 километров отклонение от священной Каабы, куда
мусульмане должны направлять свои взоры и, в свою очередь,
мечети.
Макеева: Простите, как так изначально? С 1904
года?
Аббясов: Да, с 1904 года.
Макеева: С самого
начала мечеть вот так построена?
Аббясов: С самого начала она была
неправильно ориентирована на киблу, на то место...
Макеева: Но
ведь сто лет это же не мешало никому молиться, я так
понимаю?
Аббясов: Понимаете, 100 лет тому назад не было сегодня
новых технологий, которые бы позволяли в свою очередь правильно ориентироваться
в этих направлениях. Сегодня технология достигла того, что мы имеем возможность
эту, но и мы должны исправляться. Если мы сегодня обнаружили ошибку, и если
такие возможности сегодня позволяют нам, есть у нас и финансовые возможности,
есть и взаимопонимание с правительством Москвы, со всеми необходимыми
структурами, кто занимается в надзоре, безусловно, в архитектурном надзоре, мы
естественно, должны исправить эту ситуацию.
Макеева: А можно было,
и рассматривался ли возможно такой вариант, чтобы делать вот строительство
большого комплекса с более вместительной, новой мечетью, просто не в этом месте,
не на Олимпийском проспекте? Там же традиционно всякий раз, как большой
мусульманский праздник, верующим неудобно, потому что им приходится на улице
размещаться и прохожим неудобно. Я что-то такое слышала про Сокольники
разговоры. Может, можно было это здание, допустим, законсервировать? Но сейчас я
понимаю, что нелепо звучит, если его снесли, но, тем не менее, и построить
где-то в другом месте?
Аббясов: Вы знаете, конечно ситуация
кардинально меняется. После развала Советского Союза, когда мы встали на
демократический путь преобразования, и количество верующих стало увеличиваться
ежегодно, и количество мигрантов, которые приезжают и являются мусульманами,
естественно, то, что мы видим в последнее время, это более 60 тысяч молящихся во
время праздников. Мы понимаем, что это предоставляет неудобства жителям, которые
живут в этом районе. Мы все это прекрасно понимаем и неоднократно уже на
протяжении более чем 10-15 лет ставим вопрос в правительстве Москвы, чтобы нам
выделяли новые земельные участки под строительство новых мечетей. И этот вопрос
стоял на повестке дня постоянно и стоит даже на сегодняшнем дне. Но, к
сожалению, может быть вы слышали конфликт в Текстильщиках, когда жители встали
против строительства новой мечети. Конечно, это бы облегчило. На сегодняшний
день мы надеемся, что с новым мэром, с новым правительством города Москвы мы
постараемся все-таки решить данный вопрос. Что же касается Сокольников или то,
что сегодня хотят мусульман завести в спортивные залы, я считаю, это
нелепо.
Макеева: А там спортивный зал
предлагают?
Аббясов: Да, это был спорткомплекс а-ля Сокольники,
куда предложили нам, закрыв мечеть, перебраться и молиться и совершать свои
праздничные молитвы туда, но это не приемлют ни мусульмане, ни, конечно,
священнослужители.
Макеева: Короткий вопрос еще к Константину.
Возможно ли, и нужно ли было сохранять здание, которое в таком состоянии,
действительно, без фундамента? Это возможно было законсервировать, вот именно
как японцы делают?
Михайлов: Как показывает практика, когда хотят
сохранить что-либо, святыню, историческое здание, ее находят, и средства тем
более, средства есть, и силы ее сохранить. Но мне хотелось бы отметить, что мы
слышали здесь, что создалась вот такая критическая ситуация, что-то обрушилось и
некто, какие-то строители, архитекторы собрались и приняли решение. У меня
возникает только один вопрос, мы как будто мы живем на луне. У нас, слава богу,
столица большой страны, есть архитектурные и административные власти. Если там
создалась какая-то критическая ситуация, значит, должны были собраться
представители всех возможных инстанций, Мосгорстройнадзор, Москомнаследие,
составить акт, как-то гласно эту ситуацию обсудить, принять решение. Здесь такое
ощущение, что решение принимали.
Аббясов: Все
принято.
Михайлов: Я не видел, извините, ни одного документа от
Москомнаследия, которое бы что-либо сделало.
Аббясов: Сегодня были
эти комиссии.
Михайлов: Если они были сегодня, они были уже
постфактум, и были поставлены перед этим фактом разборки исторического
здания.
Аббясов: Дело в том, что замечаний никаких мы не
увидели.
Михайлов: Такие решения должны принимать городские
власти, а не пользователи исторических зданий, в каком бы они не находились
положении, извините.